Нейтральная.
Алейкс -  убийца... боящаяся огня настолько, что готова впасть в панику при одном его виде: воспоминания, сохранившиеся не только в виде неаккуратного шрама, всё ещё больно ранили и давали о себе знать.
Хладнокровная и закалённая несчастьем, она никогда не играет с жертвой, это никоим образом не доставляет ей никакого садистского удовольствия - она сразу обрывает и без того тонкую нить жизни преступника. Впрочем, Алейкс ни разу не выдала себя: она работает в тени и частенько утаивает некоторые детали своей биографии, но если вопрос не касается её жизни и работы, она откровенно и прямолинейно выскажет всё, что думает. Она весела, открыта и всегда готова посмеяться над собой, никогда не отказывает в помощи другим и вполне способна проявить поистине христианское милосердие, если видит, что человек этого заслуживает.
Но тем не менее, у девушки есть пара недостатков: во-первых, чрезмерная влюбчивость, и, во-вторых, лень. И если с первым своим изъяном Алейкс хотя бы смирилась сама и научилась его сдерживать - в возможных для себя пределах, - то лень овладела ей настолько, что даже подъём с постели превратился для её товарищей в настоящий кошмар: в тех, кто пытался её разбудить, начинали лететь подушки, а когда они заканчивались - то и вещи посерьёзнее и потяжелее.
Несмотря на это, она со всеми мила и всегда улыбчива, но в глубине души девушка, скрывая ото всех свои истинные мотивы, леет мечту найти убийц ее родителей и изменить своим собственным принципам и показать им всё, на что способен ей прозорливый ум опытной наёмницы.

Пожар. Столпы дыма, выбивающиеся из-под горящих обломков здания, настолько густые, что невозможно разглядеть хоть что-нибудь. Треск деревянного дома, такого когда-то родного и любимого.
- Сдохните, но найдите эту чёртову карту!
Что произошло? Последним, что она помнила со вчерашнего дня, была кровать. Прохладная, уютная и своя - именно такая, какой часто не хватает путникам, заблудившимся в дремучем лесу или странствующим по всему миру.
- Если мы явимся без неё, босс нам шеи посворачивает!
Голос. Да, тот самый, приятный и дорогой - мамин. Словно журчащая речка или пение птиц утром за окном. Словно луч солнца после долгого пребывания в темноте - желанный и необходимый.
- Ищите быстрее, идиоты!
Шаги. Тяжёлые и гулкие. Только заслышав их на пороге, ты уже знаешь - это папа. И ты бежишь навстречу с радостными воплями, и он наклоняется, и берёт тебя на руки, и обнимает, и...
- Твою мать, из-за этого дыма ни черта не видно!
Разве можно забыть лица и голоса дорогих тебе людей, их улыбки, манеры? Ты помнишь их всегда, помнишь и хранишь в сердце. Но Алейкс забыла. В тот момент, когда, пожалуй, они были нужны больше всего, когда ей так необходима была их поддержка - она просто стерла эти образы из своей памяти.
- Вы, черви, сколько можно копаться в одном месте? Ищите везде, слышите? В-Е-З-Д-Е!
Алейкс слышала грубые голоса, речь, обильно пересыпанную бранью, и сжалась в комочек где-то в дальнем углу дровника. Как бы она хотела увидеть родителей. Где они сейчас? В порядке ли? Придут ли? А главный вопрос, который вертелся в мыслях - кто эти люди? Что они ищут? Зачем? Какого черта они подожгли их дом и чуть ли не с лопатами носятся вокруг, ищут какую-то…
«Карта!»
Неужели они говорят о том самом пожелтевшем от старости листе бумаги, который Алейкс постоянно таскала за собой и любила рассматривать, представляя себя отважным капитаном корабля, бороздящим просторы океана?.. Нет, этого не может быть: как пресловутый рисунок может заставить людей пойти на преступление? Она не понимала. Эта карта была для нее детской забавой, своеобразной игрушкой, поводом для ее детской гордости: Алейкс была единственной в деревне, у кого имелась такая «интересная штуковина», к ней ребята ходили – втайне от родителей, разумеется, - как в музей, и распахнутыми от благоговейного трепета глазенками изучали древний «документ».
Но девочка никогда не принимала ее всерьез: несмотря на то, что родители строго-настрого запретили трогать карту и играть с ней, Алейкс не теряла времени даром и устраивала целые конференции, на которых эту реликвию так любила демонстрировать, а потом очень громко верещала, когда мама награждала ее ощутимым и увесистым шлепком чуть пониже спины.
Девочку бросило в жар: карта и сейчас была при ней, но об этом, само собой, преступники не знали. Потом ее обдало холодом: осознание того, что вторгшиеся в ее дом люди явно будут искать ее и ей стоило бы подобру-поздорову убираться отсюда, моментально ее отрезвило. Времени на размышления у нее совершенно не было: огнем занялся и дровник, и, чтобы не задохнуться, Алейкс пришлось прокладывать путь через горящие и тлеющие бревна, чудом минуя падающие вниз доски.
Ей повезло: рано почувствовав запах гари, она успела выбраться на свежий воздух, отделавшись лишь легким ожогом и головокружением. Спрятавшись за кучей соседских бревен, девочка упала на колени и попыталась отдышаться, лихорадочно соображая, что ей делать и куда запропастились ее родители. Однако близость мужских голосов и непристойная ругань моментально вернули ее к реальности, и Алейкс, не теряя времени даром, рванула, как заяц плутая, в родительскую лавку: папа и мама были бедными торговцами, но она с младых ногтей привыкла думать, что это вина только лишь самих родителей, ведь они взяли ношу не по силам, и потому прогорели. С другой стороны, нельзя сказать, что Алейкс совсем их не любила: вовсе нет, девочка уделяла им должное внимание и всегда старалась помочь, но ей откровенно докучали стенания матери, не желающей прикладывать ровным счетом никаких усилий.
Но тут ее ждало разочарование: вместо лавки ее глазам предстало лишь пепелище, где отец еще помогал тушить здание, а мать лишь тихо всхлипывала, глядя на некогда ухоженный магазинчик. Значит, они знают и об этом тоже. Значит, они знают и об Алейкс – что, в свою очередь, так же значит, что они рано или поздно начнут ее преследовать, когда поймут, что карта не у неудавшихся предпринимателей. Выход оставался только один…
В своем возрасте Алейкс уже знала основы морского дела и с простого юнги, драящего полы и получающего пинки или ласковые поощрения от капитана, она доросла до полноправного члена команды. Ей нравилось, что с ней считаются, но воспоминания, которые вызывал оставшийся в напоминание ожог, заставили ее стать даже больше, чем простым членом команды: она выбралась себе ремесло, которое скрывала ото всех – стала убийцей, собиравшимся найти и отомстить тем, кто, как позже выяснилось, запытал ее родителей до смерти.